И. Поттосин - Марипосас, сельва, Пикачос

Вот краткий рассказ о месте, называемом Пикачос (р. Армерия). Обнаружил я его для себя ещё в прошлом году, по наводке местного макро-любителя. Но тогда был август, бабочки там уже поредели. А причина в том, что река в период дождей несёт ил и соли с гор. И что-то в этой смеси настолько привлекательно, что на берега слетаются бабочки из всех сопредельных горных чащоб. В августе река мелеет, наступает затишье...
В этом году я наконец попал на самый пик численности. На отдельных участках сотни местных чёрных и белых подалириев (Protographium philolaus & P. epidaus) сидят друг на друге, пьют и мочатся, пихаются, вспархивают- шорох крыльев слышен за несколько метров. Настоящая свалка, снимать (особенно зеркалкой) истинная мука. Чтобы немного проредить, приходится даже распугивать бабочек, они летают вокруг как мухи, а ты через калейдоскоп коловращения пытаешься хоть как-то выстроить композицию. В объектив притом каждую секунду кто-то влетает. Получается в основном ерунда, каша. Вот, пожалуй, один из наиболее сносных кадров. А чуть поотдаль располагаются белянки и желтушки, иногда к ним примыкают нимфалиды (шашечницы, листовидки и носатки). Настоящие аристократические клубы, приём строго по происхождению. Редко когда кто навещает соседей, да и ненадолго, хотя чужака и не гонят. После каждого дождя «клумбы» бабочек кочуют, повинуясь одним им ведомым подземным магнитам.

И вот первый день. Погода нахмурилась, но дождём пока и не пахло. Отсняв на проходе кучкующихся бабочек, я двинулся вверх по течению реки (после того как проехала десятая примерно по счёту машина с шумными мексиканцами, едущими на пикник и нещадно давяшими моих любимых чешуекрылых). Перехожу вброд, почти по пояс стремнину, и оказываюсь у начала лесной тропки. Шум реки постепенно затихает, лес становится гуще: душно, сыро. Уже было думаю повернуть назад, и вдруг - удача, аскалафы, три штуки, расселись друг над другом на тростинке. Может, ещё какое диво попадётся? Но лес снова расступается, и передо мной открывается панорама- река, горы, сельва. Снова бреду по воде, проваливаюсь. Облизываясь, прохожу цветущую акацию- на красных соцветьях толкутся парусники и жклтушки, все на два метра над головой как минимум. Но, чу- прямо передо мной невысокий куст с белыми цветами с кладбищенским ароматом. Тут совсем другая публика, чинная, никто не мечется, сидят и вкушают бальзам (зефир просидел на одном и том же соцветье без малого час!). Вот данаида солдат, а рядом нимфалида пава белая. А вот и целая компания: всё та же нимфалидка, зефир-метон, и чёрная с красными точками риодинида меланис. А всего я насчитал там пять видов только риодинид (чисто тропическое семейство мелких, причудливо окрашенных бабочек). Но куст в тени- диафрагму приходится сильно открывать. Да и выдержка на пределе, доходит иногда до 1/100 (это при 105 мм объективе уже зарез, приходится затаивать надолго дыхание). При этом пот исправно льёт: тень тенью, а градусов 30 есть. И мошка кусается. Настрелявшись до одури, иду на покрытый мелкой галькой берег- к осам, мухам, жукам! Вот ящерке не повезло- судя по всему, была заклёвана птицей и брошена. Микро-навозник тут как тут. И снова, возвращаюсь к кустам, снимать дубли- пока не пора возвращаться.

С энтузиазмом отправляюсь на это место через неделю. Но прошли дожди. Вода поднялась на полметра, дорога изрыта канавами. Там, где толпились жадные до минералки подалирии, стоят глубокие лужи. В них- важные жабы (процесс пошёл!) Похоже, что прошёл селевой поток: грязь везде, на кустах на высоте метра бороды водорослей, дорога усыпана сплошным слоем ракушек. А что же на заветном месте? Ну, ясно: цветы отцвели, трава смята, потоптана потоком, на месте речных отмелей, где на торчащих из воды побегах и куртинах растительности сновали разнообразные стрекозы течёт мутноватая вода. И нет уже, увы, тех стрекоз Берег покрыт жидкой грязью, чавкает. И дождик «капает на рыло». Ну, что же, лезу чуть повыше. И вот- первая удача. Несколько месяцев караулил эту бабочку (нимфалида мисцелия фиолетовая). Уже не раз снял её с закрытыми крыльями (покровительственная окраска, неинтересно), а вот с раскрытыми не вдруг снимешь, больно пуглива. Но тут и лететь-то толком некуда. Сзади густой лес, спереди река. И на водорослёвых бородах опять же же соли, органика. Спугнул пару сидящих там бабочек своим неожиданным появлением. Ну ладно, хоть одна-то вернётся, уж больно они нимфалиды территориальные. Сижу в засаде, жду пока прилетит. И начнёт ползать- иначе раскрытых крыл не увидать. Кажется, есть, села! Немного подумала и начала перемещаться, складывая и открывая крылья. Щёлк - бабочка срывается с места, но уже поздно. Счастье!

Возвращаюсь назад. Радостное настроение постепенно рассеивается. И впрямь: не хватает изюминки, чего-то невиданного. И вот уже позади почти всё. И места былых скоплений бабочек (парочка нимфалид и толстоголовок, тоска). И место, где были утром жабы (ау!). Осталось метров 150 до машины, вокруг бегают голопузые дети, из динамиков на пикапах гремит музыка, пахнет жаревом. Последняя отмель, жидкая кромка кустов. Вдруг мельчайшая блёстка мелькает в воздухе и садится на ивовый куст. Дыхание замирает: риодинида, синяя, я такую только в книжках видел! Надвигаюсь объективом, щас, один момент.. И вдруг бабочка исчезает. Где она? Что-то щекочет палец. Изгибаюсь, смотрю- сидит, сосёт пот! Ну, погоди. С грацией бегемота навожусь.. Клянусь, палец не сдвинулся ни на миллиметр. Но бабочки нет!! Нет и рядом, улетела, резко и быстро. Облом... Мои спутники посмеиваются. Посылаю их всех (ну, скажем так: к машине). Стою. Верю и не верю, что вернётся. На камере режим выставлен. Медленно прохожу вдоль рядка кустов. Есть! Сидит, и улетать не хочет. Жадно снимаю пару пристрелочных кадров. Сидит. Теперь с толком, расстановкой. Бабочка, как на подиуме, начинает вращаться, потом- рраз, кувыркается, показывает изнанку крыльев и даже, кажется, подмигивает круглым жёлтым глазом. Мир на Земле, и в человецех благоволение. Сую ей потный палец- плата за сеанс. Ухожу, теперь уж точно- el fin.

...А на следущий день, в воскресенье, и тех уже не было. И сумрачнее, и дождь всё чаще. Но зато «ищешь, да обрящешь». И пришла очередь макрожанра, но об этом после.

Игорь Поттосин, Colima, 16,22 июля 2006